Один удар. Одна судьба…

Россия, 2009 год. Город N, двор школы №30

Ветер… легкий осенний ветер гулял по городу, вороша первые опавшие листья. В большинстве своем деревья лишь начинают примерять золотистые платья, но попадаются и те, кто сменил одеяние.
Ветер… непредсказуемая стихия, способная с пугающей легкостью играть судьбами множества людей. Как часто он набирал силу, сгибая даже несгибаемое?
Ветер, ветер, ветер…
Я любил ветер. Сколько себя помню, мне доставало невероятное удовольствие ощущать, как он проносится в моих волосах, слышать, как он свистит в моих ушах. Всем телом принимать прохладу осеннего дня. Я любил осень.
Я смотрел, как умиротворенно живет природа, готовясь ко сну, и ощущал... Не знаю, что я ощущал. Возможно ли это назвать жалостью? Нет. Ненависть? Боль? Отчаяние? Нет. Мои ощущения – это некий симбиоз, смешение множества других эмоций, зачастую различных, как огонь и вода. Здесь было все: и любовь, и ненависть, и страх, и боль, и тепло… Довольно специфический букет.
Я стоял у окна, наслаждаясь краткими мгновениями спокойствия, наблюдая за еще слабым, словно сомневающимся в своем праве листопадом. Вокруг меня царили хаос и шум, но я не слышал их. Для меня не существовало ничего, кроме осени… Ничего, кроме едва уловимого дразнящего ветерка, проникающего сквозь приоткрытую форточку окна. Он тихо шептал на ухо, а я слушал… Мне казалось, что я слушаю саму осень: ее переживания, страхи… Хотя, мне могло и показаться, однако эта мысль придет позже. Пока же я слушал монолог ветра.
Жизнь кипела, все куда-то бежали, и лишь я стоял у окна, глядя наружу. Конечно, мало кто назовет пейзаж, открывающийся с этого места, привлекательным, но мне это и не нужно было. Мне не нужна была красота явная, открытая. Я пытался заглянуть в самую глубину… разглядеть то, что было скрыто где-то внутри. И, хотя у меня не было особых успехов в этом деле, я старался.
Метр за метром я изучал вид, открывшийся мне. Школьный двор. Что о нем сказать? Он не был маленьким, но мне доводилось видеть и больше. Тем не менее, эти размеры меня вполне устраивали. У самого ограждения, за которым начиналась улица, были посажены несколько еще зеленых кустов, а вокруг них летом расцветали различные цветы. Однако это было лишь у самого выхода, рядом с въездными воротами. За школой были посажены еще деревья, была лужайка, но сейчас я ее не видел.
На недавно покрашенном крыльце стояли несколько учеников. В такую погоду многие рвались в школьный двор на кратких переменах, но чаще всего их ловили. Нет, в принципе выходить никто не запрещал, но проблема заключалась в том, что большинство старшеклассников выходили на свежий воздух не совсем для того, чтобы освежить голову. Хотя были и исключения.
На мое плечо опустилась чья-то небольшая теплая рука. Даже не оглядываясь, я знал, кто это.  Одно прикосновение о многом говорило. И сейчас я без труда установил личность хозяина ладони. Точнее, хозяйки.
- Леша… - тихий голос, звуки которого всегда завораживали меня не хуже гипноза, ворвался в мое сознание и мгновенно вымел оттуда все мысли. Я оторвался от созерцания школьного двора и перевел взгляд на небо. Оно было довольно ясным для осени. Впрочем, осень была ранней. Так называемое бабье лето.
- Что? – спросил я, поворачивая голову и смотря на собеседницу. Среднего роста девушка, с завивающимися на концах русыми волосами, рассыпавшимися по плечам и спине, задумчиво смотрела в окно. Ее небольшая мягкая ладонь по-прежнему лежала на моем плече, внушая тепло и надежду на светлое будущее. Какой бы обманчивой ни была эта надежда. Я лучше многих знал об этом «светлом» будущем. Для меня там не было ничего особенного. Но для многих других – было. Возможно, я просто живу прошлым…
- Ты стоишь один. Не хочешь присоединиться к нам? – девушка махнула в сторону кабинета, откуда доносились веселые вскрики и оживленные разговоры. Я лишь пожал плечами. Все эти мероприятия – не совсем мое. С детства я был один. Тогда я от этого страдал. Школа одиночества была закончена мной на отлично. Я выдержал, хотя и нередко срывался, особенно поначалу. Но потом привык. И мне даже начинало нравиться. Спокойствие и умиротворение. Тишина и покой. Для кого-то это пытка. Для меня – привычка.
Я на мгновение повернул голову еще чуть левее и краем глаза заглянул в кабинет. Веселье было в самом разгаре. Новый класс, сформированный из четырех. И, несмотря на это, класс получился крепким. Вот только опять я принял свою привычную роль. Но я не жаловался.
- Нет, - просто ответил я, ощущая, как дрогнул мой голос, и на мгновение сжалась ладонь на моем плече. Вряд ли она меня поймет. Нет, как раз она поймет. Ведь и она одинока, несмотря на довольно активную ее деятельность в классе. Она всегда весела, вот только глаза не улыбаются. Пусть мы и знакомы совсем немного, но я привязался к ней. Только ей я доверял.
Она склонила голову набок и впервые посмотрела на меня. Посмотрела мне в глаза. Я чувствовал, как тону в них, в ее взгляде было много всего. Почти такой же коктейль, как у меня в душе.
- Почему? – спросила она.
Я пожал плечами. Что я ей мог сказать? Что не люблю шумные пирушки, вроде этой? Что не люблю компанию как таковую, предпочитая общество книг или одного, максимум, двух человек? Что ощущаю себя не в своей тарелке? Что я ей скажу? В конце концов, она фактически организовала это мероприятие и вполне может обидеться.
Проще всего сказать правду.
- Я… просто не люблю такие шумные мероприятия.
Наименьшее из зол, убеждал я себя. Я понимал, что обманываюсь, что все варианты на самом деле равны. Нет зла большего или меньшего.
Я знал многое. Еще о некоторых вещах догадывался. Иногда мне даже удавалось предугадывать поступки некоторых людей, которых я достаточно хорошо знаю. Но то, как поступила она, ясно отразило необходимость расширения знаний.
- Я понимаю. Я тоже не люблю такое… такой хаос. Но ничего не поделаешь. Пойдем, Саша, посидим хотя бы немного, а потом вместе уйдем.
Ее слова достигли моего мозга, миновав уши. Как это ни странно. Что-то повернулось внутри меня, словно неведомый зверь открыл глаза и приподнял голову. Химера ядовито смотрела на меня и мерзко скалилась. Именно химерой я представлял свою душу. Помесь двух разных животных, моя Химера была гибридом льва и орла.
Я позволил ей увести меня и вместе с ней вступил в кабинет. Окинув помещение внимательным взглядом, я нашел два свободных места неподалеку от окна, куда и направился со своей спутницей. Нас сопровождала тишина. Один за другим, наши одноклассники переставали разговаривать и сопровождали нас взглядами.
Дорогу перегородила фигура парня. Он был высок и подвижен. Короткие волосы. Прищуренные глаза. Через некоторое время я вспомнил его имя – Петр.
- Ну и что здесь происходит? Почему ты с ним? – поинтересовался Петр у девушки. В голосе явственно слышались нотки сарказма. Она пыталась что-то объяснить, но неожиданный удар, нанесенный Петром, выбил ее из колеи. Щека горела.
Петр что-то невнятно пробормотал и хотел было снова ударить, но я шагнул вперед и перехватил его руку. Она остановилась на полпути к щеке девушки.
Я ощущал внутри пожар. Огонь полыхал, как никогда раньше, отгоняя усталость и лень. Мне казалось, будто сама суть меня стала пламенем. Его языки лизали душу, оставляя за собой алые язвы.
- Леха, отпусти руку. После этой дуры наступит и твоя очередь. Уж поверь, я тебе гарантирую, - холодно произнес Петр. Возникало ощущение, что он уже не контролировал себя. Схватив метровую деревянную линейку из дуба, лежавшую на кафедре, Петр замахнулся и резко опустил свой «меч» вниз, пытаясь меня достать. Однако здесь его ждало разочарование. Я успел отпрыгнуть, поэтому линейка зацепила лишь вскользь, пройдясь по рубашке. Короткая тупая боль на мгновение ошпарила меня, но я быстро сориентировался и сумел уйти от следующего удара, направленного в корпус.
За моей спиной раздался крик.
- Леха, держи! – я отпрыгнул чуть влево и, развернувшись, схватил переброшенный предмет, которым оказалась вторая линейка. Перехватив ее поудобнее, я вернулся к своему противнику. Теперь мы были на равных.
Петр попытался достать меня сверху, потом нанес несколько ударов, метя в корпус, но ни один из его ударов не достигал цели, встречая препятствие. Я блокировал все его удары, перемещаясь, лавируя между столами. Петр неотступно следовал за мной, обрушивая удар за ударом. Двигался он немного странно, покачиваясь, словно бы пьян. Впрочем, почему нет? Все возможно. Мог и он выпить. А дальше дело времени и техники.
Один из ударов прошел в опасной близости от моего носа. Я сморгнул и, перевернув импровизированный «меч» в ладони, встретил следующую атаку обратным хватом. Атаковать из такого положения было очень сложно и неудобно, зато довольно удобно блокировать вертикальные удары и удары, нанесенные по диагонали. А Петр атаковал преимущественно именно так. Косые быстрые удары, словно разрубающие от плеча по диагонали до поясницы. И каждый раз я успевал отводить удары.
Так мы кружили по кабинету, наверное, около пятнадцати минут. В это время воцарилась полнейшая тишина, не было слышно даже дыхания. Впрочем, вскоре эту атмосферу нарушила легкая барабанная дробь капель собирающегося дождя. В один из моментов я глянул в окно. Небо затягивало прямо на глазах. Собиралась нешуточная гроза.
Этот вывод стоил мне очков. Не успев отдернуть голову, я пропусти один из ударов, к счастью, прошедший вскользь. На правой половине лица, почти у самого виска, вспыхнула боль. Удар задел дужку очков и сорвал их с моего лица. Все вокруг приобрело несколько более размытые очертания, но этим все и ограничилось.
Я продолжал отступать. Петр бил в полную силу, я чувствовал, как дрожит линейка у меня в руках, когда я отбиваю удары. Пятясь, я вновь переменил положение, применив верхний широкий хват. Это дало мне краткое преимущество. Поймав очередной удар на «рукоять», я резко развернул свое оружие и нанес косой удар по ноге. Мой удар достиг цели, я видел, как слегка расширились глаза моего противника. Однако этим все и ограничилось, так как я ударил не слишком сильно, скорее обозначил прореху в обороне. Я не знаю, зачем это сделал, но помню, что испытывал некое удовлетворение.
Петр продолжал теснить меня. В конце концов отступать стало некуда – я уперся спиной в стену. Уклонившись от удара, нацеленного в голову, я поднырнул под «меч» и, нанеся удар по корпусу, который Петр, пусть неуклюже, но отразил, вскочил на одну из парт. Петр, матерясь, последовал за мной. Перепрыгивая с одной парты на другую, мы пересекли полкласса, пока Петр не провел довольно умелую подсечку. Я потерял равновесие и упал. Окно брызнуло осколками. Раздался испуганный крик. Я с удивлением обнаружил, что его источником являюсь не я.
К счастью, мне повезло. Я не свалился вниз, уцепившись за карниз одной рукой. Немного подтянувшись, я взобрался на него и хотел было впрыгнуть обратно в окно, но ко мне присоединился Петр. Теперь бой шел снаружи, на карнизе. Я бы принял это, если бы не тот факт, что мы находились на четвертом этаже, то есть в десяти метрах от земли. Дождь набирал силу, косые капли беспощадно хлестали по лицу. Волосы быстро отяжелели, одежда промокла и прилипла к телу.
Краем глаза я заметил пожарную лестницу, расположившуюся в паре метров от окна. Отбив очередной выпад Петра, я с большим трудом прыгнул и уцепился за скользкие трубки ступеней. Засунув «меч» за пояс, я карабкался вверх, пока не выбрался на крышу.
Ветер, гулявший здесь, был таким же неумолимым. Возможно, он даже был холодным, но сейчас я ничего не чувствовал. Ни холода, ни страха. Внутри полыхал огонь, согревавший меня.
- Вздумал убежать?! – разлетелся по всей крыше крик. Это Петр полез следом. Странно, что он отважился на это. Впрочем, пьяному море по колено, океан по пояс. Следом, только с другой стороны, через чердак, на крышу выскочила еще одна фигура. Я не стал присматриваться – дождь скрывал почти весь обзор, обрушившись на землю плотной серой завесой. Где-то вверху раздались раскаты грома, короткая вспышка озарила небо, затянутое свинцом.
Я молчал. Стоя и наблюдая за своим оппонентом, я стянул пиджак и отбросил в сторону. Он стал тяжелым, пропитавшись водой, и сейчас будет больше помехой.
Петр только хмыкнул. Сделав несколько шагов, он коротко взмахнул «мечом» по горизонтали, метя в живот. Я успел отскочить и нанес свой удар. Парень, ухмыльнувшись, легко отбил его, совершив ответный выпад, вынудивший меня снова перейти к обороне. Мы кружили по крыше, нанося удары и отражая выпады, уклоняясь и отпрыгивая, скользя и изгибаясь, демонстрируя все, на что способно человеческое тело.
- ЛЕША!
- Алексей! Петр! Немедленно прекратите!
- Остановитесь!
Крики доносились как будто сквозь подушку. И казалось, что они только раззадоривают Петра, наседавшего на меня с удвоенной силой. В небе снова полыхнуло. А дождь лишь усиливался, превратившись в непроницаемую стену. Я видел все хуже и хуже – вода заливала глаза, смывая пот с лица. Петр двигался очень быстро, его «меч» мелькал то тут, то там. Я едва успевал отбиваться, медленно пятясь назад. Наконец, я обнаружил еще одну прореху в его движениях. Когда Петр заносит оружие над головой для вертикального удара, он на пару мгновений замирает. Этого времени более чем достаточно. Я рванулся и нанес удар по горизонтали. И заметил, что мой противник машинально опустил «меч» для защиты.
Линейка прочертила длинную горизонтальную дугу и, столкнувшись с линейкой Петра, с треском переломилась. Еще некоторое время я сжимал то, что от нее осталось, но потом отбросил бесполезные обломки.
«Меч» Петра рассек воздух. Я по инерции вскинул руку, защищаясь. Острая боль пронзила запястье, столкнувшееся с линейкой. Поначалу я даже подумал, что сломал руку, но, к счастью, перелома не было. Боль притупилась и отошла на второй план. Все мое внимание было приковано к моему противнику, который, окрыленный успехом, снова пошел в атаку. Теперь я был безоружен и не мог блокировать удар, поэтому поначалу просто-напросто уклонялся от них. Отпрыгивал, подныривал, приседал…
Высокий вертикальный удар застал было меня врасплох, но в последний миг я успел перекатиться через бок направо. Закончив перекат, я, не поднимаясь, провожу подсечку. Однако Петр успевает подпрыгнуть, и моя нога ударила воздух. В следующий миг мне пришлось снова уходить из-под удара.
Вскочив, я попытался ударить, но Петр, усмехаясь, ушел в сторону. Однако через пару мгновений улыбка его поблекла. Я закончил атаку довольно эффектным ударом ногой с разворота. Поначалу планируя ударить в грудь, я слегка поправил траекторию, и удар пришелся в плечо.
Петр вскрикнул и выронил линейку. Одним пинком я отправил ее вниз с крыши и развернулся к парню. Довольно вовремя, чтобы успеть увидеть кулак, летящий прямо в лицо. Уклониться я бы не успел, поэтому пришлось поймать летящий кулак. Конечно, я мог бы просто придать чуть-чуть ускорения, но тогда Петр бы сорвался с крыши, поэтому я ограничился лишь блоком. Оттолкнув парня, я отскочил подальше от края крыши. Петр последовал моему примеру, а потом, когда мы оказались на достаточно большом расстоянии от края, попытался достать меня ногой. Я пригнулся, пропуская удар по верху и, рванувшись вперед, нанес свой удар. Петр перехватил его и осуществил мои мысли. Придав ускорение моему кулаку, он просто ушел из-под удара. А я рухнул на асфальт. И через мгновение почувствовал тяжелый ботинок на своей спине.
- Не спеши праздновать, - процедил я сквозь зубы и одним четким ударом пнул его. Конечно, вреда это не причинит, но моей целью было другое. Нужно было вынудить Петра убрать ногу, чтобы я смог подняться. И мне это почти удалось. Я поднялся на четвереньки, но почувствовал сильный удар ногой под ребра. Внутри словно что-то перевернулось. Снова это чувство, будто зверь поднял голову. Но на этот раз он еще и поднялся.
Из моего горла вырвался хрип пополам с кровью. Лишь чудом я не упал обратно. Кое-как, цепляясь по большей сути за воздух, я поднялся и, пошатываясь, сделал два шага. И вложил всю оставшуюся силу в удар кулаком в живот. Удар достиг цели. Петр согнулся и, упав, начал материться. Я молчал. Пошатываясь, я возвышался над ним, глядя в небо, умывавшее мое лицо струями дождя, смывавшее кровь с губ.
- Леша! – разорвал воздух крик. Я опустил голову и посмотрел в ту сторону. Ко мне бежал темный силуэт. В следующий миг я почувствовал боль в ногах и рухнул на колени. И не было ничего. Ни удовлетворения от победы, ни радости. Даже обычного умиротворения, которое я испытывал, глядя на косые струи дождя. Ветер трепал промокшие волосы и одежду. Один удар, завершивший все. Один удар, изменивший одну судьбу. А, возможно, и не изменивший. Это не нам решать. За всех решает Время…
Ее теплые ладони обхватили мои плечи. Я ощущал, как они дрожат и приоткрыл глаза. Сквозь туман проступило ее лицо. Оно было искажено мукой, болью… Теплый палец коснулся моей мокрой щеки и провел по ней небольшую бороздку Затем она приложила ладонь к моему виску, нисколько не заботясь о том, что выпачкает руки в крови.
- Дурак ты, Леша, - тихо прошептала она.
- Знаю… - ответил я. – Но я влюбленный дурак...